Все приключения мушкетеров - Страница 12

В то же время де-Тревиль думал: «Если кардинал подослал ко мне эту молодую лисицу, то, зная до какой степени я его ненавижу, он верно научил своего шпиона говорить о нем как можно больше дурного, чтобы понравиться мне; и потому, несмотря на мои похвалы кардиналу, хитрый земляк наверное ответит мне, что он ненавидит его.

Против ожидания де-Тревиля д’Артаньян отвечал очень просто:

– Капитан, я приехал в Париж с такими же намерениями. Отец приказывал мне не переносить ничего и ни от кого кроме короля, кардинала и вас, которых он считает первыми лицами Франции. Д’Артаньян прибавил имя де-Тревиля к прочим, но он думал что это не испортит дела. – Поэтому я очень уважаю кардинала, продолжал он, и его действия. Тем лучше для меня, капитан, если вы говорите со мною откровенно, потому что тогда вы оцените сходство мнений наших; но если вы мне не доверяете, что впрочем очень естественно, то я чувствую, что я сам себе повредил; но тем хуже, если я потеряю ваше уважение, которым я дорожу больше всего на свете.

Де-Тревиль был удивлен в высшей степени. Такая проницательность и откровенность поразили его, но не совсем уничтожили его подозрение; чем выше других был этот молодой человек, тем он был опаснее, если он в нем ошибался. Несмотря на то, он пожал руку д’Артаньяна и сказал;

– Вы честный молодой человек, но теперь я могу сделать для вас только то, что я вам предлагал. Мой дом всегда открыт для вас. В последствии, так как вы во всякое время можете являться ко мне и, следовательно, воспользоваться всяким случаем, вероятно, вы получите то чего желаете.

– То есть, сказал д’Артаньян, – вы будете ожидать, чтоб я заслужил эту честь. Так будьте спокойны, прибавил он с фамильярностью Гасконца, – вам не долго придется ждать. И он поклонился, чтобы уйти, как будто все остальное зависело от него одного.

– Подождите же, сказал де-Тревиль, останавливая его, – я обещал дать вам письмо к директору академии. Разве вы слишком горды чтобы принять его, молодой человек?

– Нет, капитан, сказал д’Артаньян, – я вам ручаюсь, что с этим письмом не случится того, что было с первым. Я буду его беречь, так что оно дойдет по адресу, клянусь вам, и горе тому, кто бы вздумал похитить его у меня!

Де-Тревиль улыбнулся при этом хвастовстве и оставил своего земляка в амбразуре окна, где они разговаривали; он сел к столу и начал писать обещанное рекомендательное письмо. В это время д’Артаньян от нечего делать начал барабанить по стеклу, смотря на уходивших один за другим мушкетеров, провожая их глазами до поворота улицы.

Де-Тревиль окончил письмо, запечатал его и подошел к молодому человеку, чтобы отдать ему; но в эту самую минуту, когда д’Артаньян протягивал руку, чтобы взять его, вдруг, к великому удивлению де-Тревиля, отшатнулся, покраснел от гнева и бросился вон из кабинета, крича:

– А! в этот раз не уйдет от меня!

– Кто? спросил де-Тревиль.

– Он, мой вор, отвечал д’Артаньян. – А! разбойник!

И он исчез.

– Сумасшедший! пробормотал де-Тревиль. Может быть, прибавил он, – это ловкое средство уйти, видя, что хитрость не удалась.

IV. Плечо Атоса, перевязь Портоса и платок Арамиса

Бешеный д’Артаньян в три прыжка выскочил через переднюю на лестницу, по которой начал спускаться через четыре ступени, и вдруг на всем бегу ударился головой в плечо мушкетера, выходившего от де-Тревиля через потаенную дверь. Мушкетер вскрикнул, или, лучше сказать, застонал.

– Извините, сказал д’Артаньян и хотел продолжать бегство, – извините, я спешу.

Едва он сошел на одну ступень, как железная рука схватила его за пояс и остановила.

– Вы спешите, сказал мушкетер, бледный, как саван: – под этим предлогом вы толкаете меня, говоря извините, и думаете что этого достаточно? Не совсем, молодой человек. Вы думаете, что если вы слышали, что де-Тревиль сегодня говорил с нами немного резко, то и вам можно обращаться с нами также? Разуверьтесь, товарищ, ведь вы не де-Тревиль.

– Уверяю вас, сказал д’Артаньян, узнавший Атоса, который после осмотра раны доктором возвращался в свою комнату, – право, я это сделал без намерения и потому сказал: извините меня; кажется, этого довольно; но я вам повторяю, что я спешу, очень спешу. Пустите же меня, пожалуйста, позвольте мне идти по своему делу.

– Милостивый государь, сказал Атос, отпуская его, – вы невежливы. Видно, что вы приехали издалека.

Д’Артаньян прошел уже три или четыре ступени, но после замечания Атоса остановился.

– Черт возьми! откуда бы я не приехал, но не вам учить меня хорошим приемам.

– Может быть, сказал Атос.

– Ах, если бы мне не нужно было так спешить… сказал д’Артаньян, – если б я не бежал за кем-нибудь.

– Вы торопитесь, но чтобы найти меня, вам не нужно будет бегать; вы меня найдете, слышите ли?

– Где же, скажите?

– Подле монастыря Кармелиток.

– В котором часу?

– Около двенадцати.

– Около двенадцати; хорошо, я буду.

– Постарайтесь не заставить ждать себя, потому что четверть часа позже я вам обрежу уши на бегу.

– Хорошо, кричал д’Артаньян, – я буду там без десяти минут в двенадцать.

И он побежал как сумасшедший, надеясь еще отыскать своего незнакомца, который не мог уйти далеко своим спокойным шагом.

Но у ворот Портос разговаривал с одним гвардейцем. Между разговаривавшими было именно столько расстояния, сколько нужно чтобы пройти одному человеку.

Д’Артаньян думал, что для него довольно будет этого пространства и бросился между ними как стрела. Но он не рассчитал на порыв ветра. Только что он хотел пройти, как ветер раздул длинный плащ Портоса и д’Артаньян попал прямо под плащ. Конечно, Портос имел свои причины придержать эту существенную часть одежды, и вместо того чтобы опустить полу, которую держал, он притянул ее к себе, так что д’Артаньян завернулся в бархат кругом.