Все приключения мушкетеров - Страница 60

– Говорите.

– Дело идет ни больше ни меньше, как о чести, а может быть, и о жизни королевы, сказал д’Артаньян, понижая голос.

– Что вы говорите? спросил де-Тревиль, осмотревшись кругом и обратив вопросительный взгляд на д’Артаньяна.

– Я говорю, что случай открыл мне тайну.

– Которую вы сохраните, молодой человек, я надеюсь, хотя бы это стоило жизни.

– Но я должен открыть ее вам, капитан, потому что вы одни можете оказать мне помощь в исполнении поручения, данного мне от ее величества.

– Это ваша тайна?

– Нет, капитан, это тайна королевы.

– Уполномочены ли вы от ее величества доверить ее мне?

– Нет, капитан, мне предписано напротив строжайше хранить эту тайну.

– Зачем же вы хотите изменить ей в отношении ко мне?

– Потому что без вас я не могу ничего сделать и потому что я боюсь, чтобы вы не отказали мне в той милости, о которой я хочу просить, если не будете знать, с какою целью я прошу.

– Сохраните вашу тайну, молодой человек, и говорите, чего вы хотите.

– Я желал бы, чтобы вы попросили для меня у господина Дезессара отпуск на пятнадцать дней.

– Когда?

– В эту же ночь.

– Вы уезжаете?

– Я еду по поручению.

– Можете ли вы сказать мне – куда?

– В Лондон.

– Имеет ли кто-нибудь интерес в том, чтобы вы не достигли своей цели?

– Я думаю, кардинал дал бы все на свете, чтобы помешать мне успеть в этом деле.

– И вы едете одни?

– Один.

– В таком случае вы не доедете в Бонди, поверьте слову де-Тревиля.

– Отчего же?

– Вас убьют.

– Я умру, исполняя свой долг.

– Но поручение ваше не будет исполнено.

– Это правда, сказал д’Артаньян.

– Поверьте мне, продолжал де-Тревиль, – что в предприятиях такого рода нужно быть четверым, чтобы приехать одному.

– Да, вы правы, капитан, сказал д’Артаньян; – но вы знаете Атоса, Портоса и Арамиса и знаете, могу ли я ими располагать.

– Не доверяя им тайны, которой я не хотел знать.

– Мы поклялись однажды навсегда в слепой доверенности и беспредельной преданности друг другу; впрочем вы можете сказать им, что вполне доверяете мне, и они не будут недоверчивее вас.

– Я могу послать каждому из них отпуск на пятнадцать дней, вот и все; Атосу, страдающему постоянно от раны, к Форжеским водам, а Портосу и Арамису для сопровождения ах друга, которого они не хотят оставить в таком болезненном положении, Выдача отпуска будет служить доказательством, что я позволил им ехать.

– Благодарю, капитан, за вашу беспредельную доброту.

– Найдите их сейчас же и чтобы все было сделано в эту же ночь. Да напишите прежде просьбу к господину Дезессару. Может быть, по следам вашим дел шпион и посещение ваше, известное в таком случае кардиналу, примет законный вид.

Д’Артаньян написал просьбу, и де-Тревиль, взяв ее из рук его, дал слово, что раньше двух часов утра четыре отпуска будут доставлены в квартиру путешественников.

– Сделайте одолжение, пошлите мой отпуск к Атосу, сказал д’Артаньян. Я боюсь иметь неприятную встречу у себя дома.

– Будьте покойны, прощайте, счастливого пути.

– Да, кстати, сказал де-Тревиль.

Д’Артаньян воротился.

– Есть ли у вас деньги?

Д’Артаньян постучал по кошельку, бывшему у него в кармане.

– Довольно? спросил де-Тревиль.

– Триста пистолей.

– Хорошо, с этим можно уехать на край света. Ступайте.

Д’Артаньян поклонился, де-Тревиль протянул руку, которую он пожал с уважением и признательностью. С самого приезда в Париж он не мог нахвалиться этим превосходным человеком, считая его всегда достойным уважения, честным и великим.

Оттуда он пошел прямо к Арамису, которого не видал с того знаменитого вечера, когда преследовал г-жу Бонасиё. Всякий раз, когда он его видал, он замечал на лице его выражение глубокой печали.

И в этот вечер Арамис сидел мрачный и задумчивый; д’Артаньян начал допрашивать его о причине этой глубокой задумчивости; Арамис сказал, что причина эта – комментарий на 18-ю главу Св. Августина, который он должен был написать по латыни к будущей неделе, и что это очень озабочивало его.

Друзья поболтали еще несколько минут, как пришел слуга де-Тревиля с запечатанным пакетом.

– Что это такое? спросил Арамис.

– Отпуск, которого вы просили, отвечал слуга.

– Я не просил отпуска.

– Молчи и бери, сказал д’Артаньян. – Вот вам пол-пистоля за ваши труды, мой друг; скажите г. де-Тревилю, что Арамис искренно благодарит его. Ступайте.

Слуга поклонился чуть не до полу и вышел.

– Что это значит? спросил Арамис.

– Возьми что тебе нужно для двухнедельного путешествия и иди за мной.

– Но мне нельзя оставить Париж теперь, не зная…

Арамис остановился.

– Что с ней сделалось, не правда ли? продолжал за него д’Артаньян.

– С кем? спросил Арамис.

– С женщиной с вышитым платком, которая была здесь.

– Кто тебе сказал, что здесь была женщина? спросил Арамис, побледневший, как смерть.

– Я видел ее.

– А ты знаешь, кто она?

– По крайней мере догадываюсь.

– Послушай, сказал Арамис: – так как ты много знаешь, то не знаешь ли, что сделалось с этой женщиной?

– Я думаю, что она возвратилась в Тур.

– В Тур? да, это так; ты ее знаешь. Но как же она уехала в Тур, ничего не сказавши мне?

– Она боялась, чтоб ее не арестовали.

– Почему же она не писала ко мне?

– Потому что боялась подвергнуть тебя опасности.

– Д’Артаньян, ты возвращаешь мне жизнь. Я думал, что она презирает меня и изменила мне. Я был так счастлив, когда увиделся с ней! Я и не воображал, что для меня она рискует своей свободой, а иначе зачем же ей было приезжать в Париж?