Все приключения мушкетеров - Страница 408

408

Мордуант парировал и этот удар еле заметным движением конца шпаги.

– Я начинаю думать, что игра будет веселая! – сказал д’Артаньян.

– Да, – проворчал Арамис, – играйте, только держите ухо востро.

– Черт возьми, друг мой, будьте осторожны! – сказал Портос.

Мордаунт улыбнулся.

– Ах, сударь, – воскликнул д’Артаньян, – какая у вас скверная улыбка! Верно, сам дьявол научил вас так отвратительно улыбаться?

Мордаунт ответил только попыткой выбить шпагу из рук д’Артаньяна и нанес ему удар с такой силой, какой гасконец не ожидал встретить в слабом на вид теле. Но он столь же ловко отпарировал удар Мордаунта, и шпага последнего скользнула вдоль его шпаги, не задев груди.

Мордаунт быстро отступил назад.

– А! Вы хотите увильнуть? – вскричал, наступая на него, д’Артаньян. – Вы отступаете? Как вам будет угодно, мне это только на руку: я не вижу больше вашей противной улыбки. Вот мы и совсем в тени. Тем лучше! Вы не можете себе представить, сударь, какой у вас лживый взгляд, особенно когда вы трусите. Поглядите на меня, и вы увидите то, чего вам никогда не покажет ваше зеркало: прямой и честный взгляд.

Мордаунт ничего не ответил на этот поток слов, быть может, не очень деликатных, но обычных у д’Артаньяна, у которого было правило отвлекать своего противника. Мордаунт все время отражал удары, продолжая отступать в сторону; таким образом ему удалось наконец поменяться местами с д’Артаньяном.

Он все улыбался. Эта улыбка начала беспокоить гасконца.

«Вперед, вперед, надо кончать, – говорил себе д’Артаньян. – У этого негодяя не мускулы, а пружины. Вперед!»

И он с удвоенной энергией нападал на Мордаунта, который продолжал отступать, но, видимо, с намерением, так как д’Артаньян не мог уловить ни одного неверного движения его шпаги, которым можно было бы воспользоваться. Тем временем, так как комната, в сущности, была не очень велика, Мордаунт, отступая назад, скоро коснулся стены и оперся на нее левой рукой.

– А! – сказал д’Артаньян. – Теперь тебе уже некуда отступать, любезный! Господа, – продолжал он, сжимая губы и хмуря лоб, – видали вы когда-нибудь скорпиона, приколотого к стене? Нет? Так смотрите же…

И в одно мгновение д’Артаньян нанес Мордаунту три ужасных удара. Все три лишь едва коснулись его, д’Артаньян не мог понять, в чем дело. Три друга глядели, затаив дыхание, с каплями холодного пота на лбу.

Наконец д’Артаньян, подошедший слишком близко, в свою очередь, должен был отступить назад на шаг, чтобы подготовиться к четвертому удару или, вернее, чтобы нанести его, ибо для д’Артаньяна битва была чем-то вроде шахмат, то есть простором для разнообразнейших комбинаций, в которых все подробности вытекают одна из другой. Но в то мгновение, как после быстрого и короткого отступления он нанес наверняка рассчитанный удар, стена словно раскололась. Мордаунт исчез в зияющем отверстии, и шпага д’Артаньяна, попавшая в щель, хрустнула, словно была из стекла.

Д’Артаньян сделал шаг назад. Стена закрылась.

Мордаунт, защищаясь, подобрался к той потайной двери, через которую, как мы видели, ушел Кромвель. Словно невзначай, оперся на нее левой рукой, нащупал кнопку, нажал ее и исчез, как исчезают в театре злые духи, обладающие способностью проникать сквозь стены.

Из уст гасконца вырвалось яростное проклятие, в ответ на которое с другой стороны железной двери раздался дикий, зловещий хохот. От этого хохота даже у скептика Арамиса кровь застыла в жилах.

– Друзья, ко мне! – вскричал д’Артаньян. – Высадим дверь.

– Это сатана в образе человеческом! – воскликнул Арамис, подбегая на зов друга.

– Он вырвался от нас, дьявол, вырвался! – вопил Портос, налегая своим мощным плечом на дверь, которая не поддавалась, удерживаемая секретной пружиной.

– Тем лучше, – чуть слышно пробормотал Атос.

– Я подозревал это. Тысяча чертей! – кричал д’Артаньян, изнемогая в бесплодных усилиях. – Подозревал, когда эта тварь металась по комнате; я предвидел какой-то подлый умысел. Но кто мог предугадать такое?

– Сам дьявол, его приятель, послал нам это ужасное несчастье! – воскликнул Арамис.

– Напротив, большое счастье, ниспосланное нам самим богом! – сказал с нескрываемой радостью Атос.

– Как так? – отвечал д’Артаньян, пожимая плечами и отходя от двери, которая решительно отказывалась открыться. – Вы хотите сложить оружие, Атос! И это вы предлагаете таким людям, как мы! Черт побери! Вы не понимаете, значит, нашего положения?

– Что, что?.. Какого положения? – спросил Портос.

– В такой игре, кто не убил, сам будет убит, – отвечал д’Артаньян. – Уж не готовы ли вы, из почтения к сыновним чувствам господина Мордаунта, позволить ему умертвить нас?

– О д’Артаньян, друг мой!

– Можно ли смотреть на вещи с такой точки зрения? Негодяй вышлет против нас сотню солдат, которые превратят нас в порошок в этой ступке Кромвеля. Ну, друзья, в дорогу! Через пять минут будет поздно.

– Да, вы правы, в дорогу! Скорей отсюда! – согласились Атос и Арамис.

– А куда мы пойдем? – спросил Портос.

– В гостиницу, милый друг. Заберем свои пожитки, а затем, с божьей помощью, скорей во Францию, где я знаю по крайней мере, как построены дома. Судно ждет нас. Право, это еще большое счастье.

И д’Артаньян, спеша перейти от слов к делу, вложил в ножны обломок своей шпаги, поднял с пола шляпу, открыл дверь на лестницу и быстро сбежал вниз в сопровождении трех друзей.

В дверях беглецы встретили своих людей и спросили, не видели ли они Мордаунта. Но те не заметили, чтобы кто-нибудь вышел из дома.

408